[indent] - Я знаю, как хочу провести остаток дня. - Она смотрит на меня снизу вверх — в глазах чёрт знает что, смесь надежды, азарта и какой-то безумной веры, что я не только соглашусь, но ещё и сам буду визжать на американских горках рядом с ней. А я ведь почти привык, что наши дни проходят в тишине, в полутоне, в сдержанных словах и полунамёках. Но она — как вспышка молнии. Всегда была. Я беру у неё флаер, притворяюсь, что внимательно изучаю. Замок, фейерверки, Диснейленд — слишком много шума, лиц, камер. Чёрт, ну что за идея. — Ты действительно хочешь этого? В Диснейленд? — Спрашиваю, надеясь, что девушка пошутила и сейчас откажется от этой идеи. Но Лу уже видит в этом приключение. И, кажется, если я скажу "нет", она всё равно пойдёт — одна, в кепке и тёмных очках, как будто это её спасёт.
[indent] Я смотрю на её руку — тот самый жест: большой палец и мизинец вместе, остальные пальцы вверх. Когда-то давно, очень давно, она говорила, что так клянутся ведьмы, и что это значит "настоящая сделка". Тогда мы смеялись, а сейчас мне от этого жеста становится немного не по себе — в нём слишком много обещаний, которых она, скорее всего, не выполнит. Но я не подаю вида. Просто накрываю её пальцы своей ладонью и смотрю на Лусы, не сдержав улыбки. В её глазах играла искра, которую я давно не видел — будто за усталостью и тревогой вдруг забрезжила настоящая жизнь. И мне хотелось дать ей этот маленький праздник, хоть на один день вырваться из той серой рутины, что уже заела нас с двух сторон.
[indent] — Окей, ведьма. Уговорила. Давай поедем. - Вздыхаю, в голове крутятся мысли. С одной стороны, я понимал, что это хорошая идея — отвлечься от всего, что нас окружает. Но с другой стороны, боялся, что это всего лишь временное бегство от реальности. Ничто и никуда не делось. Вот только, глядя на Лу, я понимаю, что, возможно, именно сегодня нам нужно немного волшебства. - Но договариваемся здесь и сейчас, никаких выдумок, никаких сложных разговоров. Просто ты и я. - Лу воскликнула от радости, а я чувствую, как моё собственное настроение поднимается. Её радость — это не просто эмоция, это буря, вихрь, который закручивает меня с головой. Она хватает меня за руку и тянет к метро. По дороге мы обсуждаем, что хотим сделать в парке, и смеёмся, как будто нас ничего не тревожит.
[indent] Еле протиснувшись в вагон мы оказываемся зажаты со всех сторон толпой, но Лу вытягивает шею, чтобы выглянуть в окно, прижимаясь подбородком к моему плечу.  Её слова "Это интимнее, чем секс" прозвучали как тихое признание, и я не мог с ними не согласиться. Улыбаюсь, чувствуя, как её теплое дыхание касается кожи на шее. В тесном вагоне метро, среди массы незнакомцев, мы будто бы стали ближе друг к другу, чем когда-либо прежде. Всё это сейчас для нас — как впервые. Во всём этом было что-то настоящее, не отрепетированное и не наигранное - нечто красивое и пугающее одновременно. Потому что я знал, сколько в ней может быть огня. Но огонь — штука непостоянная. Он греет. А потом — сжигает.
[indent] Когда вагон остановился, мы оба смеялись. А затем мы, наконец, вырвались из душного метро и выдохнули, выбравшись на воздух. Напряжение в моих плечах медленно спадало, Лу всё еще держала меня за руку и я не хотел её отпускать ни на секунду. Даже через турникет мы прошли не разрывая рук. В этом простом жесте было что-то невероятно трогательное — словно мы возвращались к самому началу, к тем временам, когда всё было проще и искреннее. Софиты и камеры казались такими далекими, словно мы действительно стали просто двумя обычными людьми, которые просто хотят быть рядом, без всяких ролей и ожиданий.
[indent] Вход в парк украшен воздушными шарами и возле них крутится множество детей. Я чувствую, как мышцы спины снова напрягаются — рефлекторно. Камеры, родители с телефонами, вспышки. Мне бы только не потерять Лу в этой толпе. Но она, кажется, расцвела. Капюшон — на затылке, очки — вообще где-то в сумке. Она вся здесь, во всем этом карнавале глупости и света. И она смеётся — громко, с надрывом, как будто и вправду счастлива. Как будто никто не охотится за её именем. Как будто не было всех этих ночных разговоров в переписке в WeChat-е о: жёстких условиях контракта, на которые мы согласились не догадываясь на что подписываемся; о непрочитанных сообщениях и ответной пустоте голосовых вызовов из-за практически полного отсутствия личного времени в гонке за пиаром наших имён; о жизни в расставаниях, чередующихся со встречами, в которых всегда есть оттенок и нервного ожидания, и волнения; о попытках подгонки наших расписаний для того, что бы выкроить лишний день для нас двоих.
[indent] В моих наивных, тогда еще детских, мечтах взрослые отношения представлялись иначе: яркие, открытые, с теплыми объятиями и долгими разговорами по ночам. Но жизнь другая, и сейчас у нас с Лусы свои правила игры. В этом текущем водовороте карьеры и требований агентства - разговоры по телефону реже, чаще - смс, эмодзи, короткие ответы, иногда шутки, мои пальцы почти привыкли к постоянному танцу по клавиатуре; Но сердце иногда сжималось от той самой невозможности просто взять и быть собой с ней на людях.
[indent] Когда-то, на самом старте, между нами была загадка, щекочущая нервы и будоражащая кровь. Это чувство неописуемой близости и тайны подпитывало наши встречи, делая их одновременно яркими и трепетными. Тогда мы могли часами переступать границы, но со временем в этой неизвестности появилась своя тень. Тень невозможности показать окружающим — что мы вместе. Нельзя было превзойти рамки формальных приветствий на мероприятиях, нельзя было держать друг друга за руку или просто обнять на улице. Это чувство сковывало и я часто боролся с желанием сорваться и сказать всему миру, что она принадлежит мне, что она больше, чем просто человек, с которым ты случайно пересекся в жизни.
[indent] Да, в нашей жизни полно минусов, но это скрашивается нашим временем вместе. И это было главное. Моменты встречи, когда можно было избавиться от масок и не играть роль для всех. Когда шум и давление внешнего мира отступали, уступая место простому счастью быть собой. Эти дни — глоток свободы, редкая передышка в нескончаемом круговороте. А ведь за красивой картинкой весёлого мальчика и маской "силы" скрывалась жесткая реальность: агентство видело во мне лишь инструмент для продвижения, упёртого "осла", способного тянуть на своём горбу бизнес. Они отмывали деньги, выстраивали имидж, контролировали каждое слово и жест, превращая живое в коммерческой механику. И пока "осёл" работал — они не обращали внимания на истинные чувства.
[indent] - Сегодня ты только мой, и кстати, тогда нужно тебя избавить еще от одной вещи, телефон. - Лу смотрит на меня не просто с ожиданием, а с игривым вызовом, как будто это не спор, а часть игры, затеянной ею с самого утра. В её глазах задорно пляшут искорки и я уже точно знаю, что проиграл, даже не вступив в бой. Но, черт возьми, проигрывать ей — это почти как выигрывать. Театрально вздыхаю, достаю телефон из кармана джинсов и протягиваю ей, как оружие на дуэли: — Только не роняй. Там, между прочим, все мои рецепты спасения мира. И немного моей бывшей, — не сдерживаюсь и язвлю в ответ на её слова о шантаже. — Клянусь, удалил. Даже архивы. - Поднимаю руки вверх, признавая "поражение", а она хмыкает, бросая на меня притворно обиженный взгляд, но телефон всё-таки прячет в сумочку. Где-то там, среди косметики, леденцов, резинок для волос и другого невообразимого женского арсенала, он будет как в тюрьме строгого режима и ни одно уведомление не прорвется сквозь эту оборону.
[indent] Мы проходим мимо ворот и весь этот сказочный мир распахивается перед нами, словно в детстве, когда в мультиках не нужно было искать логику — только чувствовать. Замок словно плывет в лёгкой дымке из мыльных пузырей, смеха детей и аромата карамели. Лу завороженно смотрит на всё это великолепие, будто не она та самая девушка с обложек, с миллионной армией фанатов, с наградами, которые ей даже лень распаковывать. Сейчас она просто девочка в худи и кедах. Моя девочка. И я иду за ней, наслаждаясь её восторгом и сжимая тонкую ладонь, как якорь, но даже не уверен, кого якорит этот захват — её или меня. Вокруг нас красочные аттракционы, яркие огни, Лу прислушивается к веселой музыке, которая раздавалась повсюду. В воздухе витала атмосфера счастья и, казалось, весь мир вокруг нас исчез. Мы были такими свободными, настоящими. И я не хотел, чтобы этот день заканчивался.
[indent] Первым развлечением, что выбирает девушка, были романтичные, по её словам, чайные чашки. Я фыркаю. Конечно, романтично — кружиться до тошноты в гигантской фарфоровой посуде. Но спорить бессмысленно. Лу уже тащит меня за руку, как будто боится, что я передумаю. И я не передумаю. Потому что, чёрт возьми, это один из тех редких дней, когда мы вместе и можем просто быть собой. Без роли. Без камер. Без необходимости объяснять, почему мы вообще держимся за руки. Когда чашки начинают вращаться, она отчаянно смеётся, потом вжимается в меня, вцепившись руками в мою куртку: — Спаси меня, герой! — Ты сама выбрала эту пытку! — Потому что я хочу, что бы ты меня спасал. Всегда, — шепчет она, когда наши лица почти соприкасаются. И это один из тех редких моментов, когда в её голосе нет шутки. Только чистая, неприкрытая нежность.
[indent] Дальше мы выбираем развлечения по очереди — стрельбище, надувные жирафы и ещё пара аттракционов после которых я веду Лу к киоскам с сахарной ватой. Покупаю огромную порцию, растягиваю на палочке вверх и кусаю посередине, как ребёнок. Оторвавшийся кусочек, протягиваю ей. Она отправляет сладость в рот, а я, и на секунду не задумавшись, наклоняюсь и провожу языком по губам девушки. Вкус приторный, липкий, но в этом есть что-то нереальное. - Куда теперь? - Хмыкнув в ответ на непонятную реакцию на мой поступок, спрашиваю, ведь сейчас её очередь выбирать. - Карусель! - Карусель?! Ты сейчас серьёзно? Та, что поднимается вверх и вращается? - Лу всегда боялась высоты. Всегда. Но сегодня она садится в кресло, смотрит на меня и говорит: — Я не буду смотреть вниз. Там ничего интересного. Головокружение будет от тебя. - Смеюсь, потому что не смеяться просто невозможно. Потому что в данный момент она играет в жизнь, как в настольную игру, где можно делать ходы, даже не дожидаясь правил. И если уж она решает не бояться — то не боится.
[indent] Пока мы поднимаемся над парком, я смотрю на неё. Ветер путает её волосы, щеки румянятся. Она не притворяется. Её счастье — настоящее. А я… Я сижу рядом, и во мне смешивается так много чувств, что хочется или закричать, или поцеловать её, так, чтобы забылись все слова. Вместо этого я просто кладу руку на её плечо, обнимая и притягивая к себе. — Лу, — говорю тихо, хотя кто нас может услышать? — Иногда я думаю, что всё можно было бы бросить. Все контракты, премьеры, этих людей с мёртвыми глазами, которые называют себя агентами. Просто… уехать. - Она не отвечает. Только смотрит прямо перед собой, с каким-то странным выражением. Я знаю её слишком хорошо, чтобы не понять — она делает вид, что слышит, но мыслями где-то далеко. Может быть, уже в том самом "через пару дней", о котором мы говорили за завтраком. Я всё еще помню эту фразу., ведь нам снова нужно будет уехать. Я всегда помню, когда она говорит о сроках. Потому что у неё никогда не бывает долговременных планов. Только "пока всё хорошо".
[indent] Мы делаем перерыв и заказываем в кафе картофель по-французски, который едим руками и облизываем пальцы, словно нам по семь. Лу заказывает мороженое, и на её носу остается белое пятнышко. Я тянусь, чтобы стереть его, но она хватает мою руку и целует палец. Просто так. И мне вдруг хочется остановить время. Заморозить его здесь, между третьей лужей от проливного фонтана и восьмым криком восторга, который она выдала при виде ростовой Белль из "Красавицы и чудовища". Она хочет что-то сказать, но я перебиваю её, наклонившись и поцеловав. Отстранившись, смотрю на неё. Она играет пальцами с пластиковым браслетом на запястье. Тем самым, что выдают на входе, чтобы можно было всё оплачивать. А затем она улыбается.
[indent] К вечеру толпа становится плотнее, всё вокруг шумнее, фейерверки собираются где-то на задворках неба. Лу уже немного устала, но не показывает этого. Мы идем к тому самому замку — она настояла, что хочет посмотреть шоу про принцесс. Смеюсь про себя, ведь Лусы, в платье и короне, вполне могла бы выйти к зрителям и затмить всех этих нарисованных героинь. Когда зажигаются огни, а музыка заполняет воздух, она улыбается снова. И я ловлю себя на мысли, что уже не боюсь быть с ней здесь. Даже если кто-то узнает. Даже если это будет стоить нам разборок со студиями и сплетен. Потому что в этот момент она моя. И весь мир — с его замками, фейерверками и ароматами сладкой ваты — становится фоном к её смеху.
[indent] На выходе она замирает, достает телефон и возвращает его мне. - Ты продержалась весь день. Даже не смотрела ни разу. Героизм уровня бог, Что-то пропустила? - Она смотрит на экран. Её лицо меняется. Чуть-чуть. Но я замечаю. — Что? — Агент пишет. Завтра начинается фестиваль в Чэнду. Меня пригласили. Говорит, что это отличный шанс. - Я смотрю на неё и вижу, как Лу замирает. как в ней начинается борьба. Желание сбежать и страх всё потерять. Всё сегодняшнее обрывается в одну секунду — как будто кто-то выключил лампочку. Молчание между нами громче, чем весь парк вокруг. А потом она делает шаг ко мне, обнимает за шею, прижимается щекой к моему виску. И шепчет: - Не поеду. Но мы оба знаем, что это не так. Сказка закончилась.
[indent] Ночью мне не спится, чувствую, что и Лу ворочается с боку на бок. Встаю и выхожу на балкон. Редкие огни в окнах соседних домов напоминали, что жизнь не останавливается ни на минуту. Я стоял на балконе, вдыхая прохладный воздух, пытаясь унять мысли, которые не давали мне покоя. В голове крутились слова Лу, её взгляд, её прикосновения, её намёки — всё это казалось одновременно таким реальным и таким хрупким, словно стеклянная фигурка, которую можно разбить одним неверным движением. Через пару минут слышу тихие шаги позади. Обернувшись, вижу её, закутанную в плед, босую, с глазами, блестевшими от слёз. Она выглядит словно призрак, нарушающий спокойствие ночи, но для меня она была всем, что есть настоящее и важное. Я подошёл к ней, обнял и прижал к себе, чувствуя, как её тело дрожит от волнения и усталости.
[indent] — Сегодня всё было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой в долгосрочной перспективе, — прошептал я, не отрывая взгляда от её лица. — В котором часу рейс? Хочу провести тебя. - Она молчит, но в её взгляде читается сопротивление. — Не спорь, пожалуйста. Я и так слишком зол, — продолжил я, ощущая, как внутри меня нарастает буря эмоций. — Да, для них это будет выглядеть как акция юношеского протеста. Но я всего лишь хочу провести свою девушку в аэропорт. Ну значит им надо было сразу ставить табу на наших с тобой отношениях! А не строить из себя милых дяденек и тётенек, а сейчас всеми возможными способами вставлять нам палки в колёса! И это они не выполняют свои же договорённости, пытаясь держать нас на расстоянии настолько долго, насколько возможно! - Лу подняла на меня глаза, полные боли, и вдруг закрыла мне рот поцелуем, осторожно взяв меня за руку и повела обратно в комнату.