Эта девчонка…

После ее ухода на моих губах еще какое-то время играет легкая улыбка, но стоит мне это заметить, как я начисто стираю ее с лица. Я не могу допустить, чтобы Оливия Финнеган заморочила мне голову. Половина парней в университете и так следит за каждым ее шагом, словно она объект желаний каждого из них. И я отказываюсь присоединяться к этому кружку почитателей.

Сегодня мне было непросто скрыть потрясение, когда она сняла кроссовку. Порез был действительно глубоким. Я встречал немало парней с железной выдержкой, но ни один из них не стал бы бегать с такой раной, если бы только это не был вопрос жизни и смерти.

Но, несмотря на то что ее выдержка впечатляет, я сомневаюсь, что этого будет достаточно, чтобы пережить такие тенденции к саморазрушению. Она продолжает бегать перед тренировками, я уверен, хоть Оливия и не признается. И откуда у нее на ноге столько шрамов?.. Я не шутил, когда спросил ее, не ходит ли она по битому стеклу каждый день.

Я не хочу ей сочувствовать – не хочу вообще ничего к ней испытывать. И, думаю, проблема в том, что я уже начал это делать. Я уже пекусь о ее судьбе, и есть у меня смутное ощущение, что добром это не закончится, хотя я понятия не имею, откуда оно взялось.

Этим вечером мы с Джессикой отправляемся на ужин пораньше, после чего я провожаю ее до двери, но не захожу внутрь.

–Ты не останешься?– спрашивает она, глядя на меня из-под длинных ресниц и выгибаясь так, чтобы коснуться меня своей грудью. У нее очень стройное, гибкое тело, которому мало кто из мужчин может сказать «нет», и она это прекрасно осознает.

–Извини, мне завтра рано вставать.

Ей известно, что я плохо сплю у нее дома. В этом нет ничего личного; тем не менее я неизбежно оказываюсь на диване, потому что не могу заснуть рядом с кем-то еще – никогда не мог. Но сегодня я не хочу оставаться совсем не поэтому.

–Вообще-то у меня есть будильник,– говорит она, засовывая руку за пояс моих джинсов и принимаясь расстегивать ремень. Я опускаю свою ладонь поверх ее, останавливая.

–Я бы с большим удовольствием зашел, но ты меня слишком отвлекаешь, а я еще должен закончить кое-какую работу.

–Работу? Уилл, уже десять вечера. Что это за работа, которая не может подождать до утра?

На этот вопрос у меня нет ответа.

Я отстраняюсь со смущенной улыбкой.

–До ужина еще далеко,– продолжает она.– Уилл, почему бы тебе не пригласить Оливию на небольшую конную прогулку?

Его губы тут же кривятся от ее предложения:

–Нет уж, спасибо.

Я раздраженно фыркаю. Это он заставляет меня оставаться здесь. Необязательно вести себя так, будто я какая-то противная прилипчивая девчонка, от которой он не может избавиться.

–Я действительно настолько ужасна?– возмущаюсь я.– Ты ведешь себя так, как будто тебя только что попросили отдать мне обе почки.

–Завтра забег. А ты можешь себе что-нибудь натереть.

–Я все лето ездила верхом,– возражаю я.– Ничего со мной не случится.

–Хорошо, Оливия,– говорит он с легкой язвительностью в голосе.– Не хочешь прокатиться верхом?

–Я покатаюсь одна. Мне не нужна нянька.– Я выхожу через парадную дверь, но Уилл тут же меня догоняет.

–Куда, черт возьми, ты собралась?– требует он.– Ты вообще умеешь седлать лошадь?

У меня вырывается раздраженный стон.

–Ты действительно думаешь, что я просто запрыгну на лошадь как есть, без седла, и поеду?

–Точно, как глупо с моей стороны,– отвечает он.– У тебя ведь репутация такой сдержанной и здравомыслящей девушки.

Я сердито направляюсь к конюшням, стараясь не обращать на него внимания. Мне мгновенно ударяет в нос резкий запах. Пахнет определенно неприятно – сеном, навозом и травой, запеченными на солнце, кроме того, ощущается слабый запах кожаной сбруи,– однако все это навевает хорошие воспоминания. В детстве я провела не одно лето, убирая конюшни неподалеку от дома бабушки. Когда я заканчивала, то могла покататься на лошадях, и это радовало меня гораздо больше, чем та дерьмовая зарплата, которую я получала.

Уилл подводит меня к Трикси – настолько спокойной кобыле, что я даже не уверена, не заснет ли она по дороге. Как только лошадь оседлана, я забираюсь на нее, однако Уилл меня останавливает, хватаясь за луку седла.

–Даже не думай о том, чтобы ехать быстрее трусцы,– предупреждает он.

–Сомневаюсь, что эта лошадь способна бежать трусцой.– Я закатываю глаза.

Я подмечаю, что себе он подготовил лошадь намного лучше. Он также садится в седло, и мы выдвигаемся, держась подле друг друга. Тем временем Уилл оценивает мою посадку. Единственный признак того, что он остался мной доволен,– вскоре он решает прибавить шагу и ехать впереди.

Хоть мне и не нравится его общество, однако я вынуждена признать, что мне нравится, как он смотрится в седле. Уилл действительно здорово ездит верхом. Сегодня он одет в джинсы, которые на нем чертовски хорошо сидят, и даже на расстоянии в шесть метров я могу оценить очертания его рук. Я представляю, как подкрадываюсь к нему сзади и прижимаюсь носом к его шее, чуть ниже того места, где заканчиваются коротко остриженные волосы… От этой мысли по моим рукам пробегает легкая дрожь.

Нет, я не хочу его.

Не хочу.

Мне не нужны его властность и вечное дурное настроение, я не хочу постоянно наблюдать, как кривятся его губы, когда он злится на меня. В половине случаев я бы просто давала ему по яйцам, вместо того чтобы заняться сексом. Мне необходимо сосредоточиться на той Финн, которая жаждет его страданий, потому что в данный момент… похоже, во мне побеждает другая.

Мы поднимаемся на вершину холма, и перед нами открывается вид на озеро.

Заснуть на диване мне удается не сразу. И посреди ночи я резко просыпаюсь, с запозданием понимая, что меня разбудила Оливия, а за то время, пока до меня это доходит, она успевает покинуть дом. Я перелетаю через диван, выбегаю за дверь и спрыгиваю с крыльца, минуя все ступеньки. К тому моменту, как я оказываюсь снаружи, Оливия уже на полпути к конюшне: она буквально летит. С огромным усилием мне удается догнать девушку, однако попытка ее остановить выходит не слишком изящной – это скорее напоминает захват из регби, чем доблестное спасение,– и в результате мы оба падаем лицом на землю. Я перекатываюсь с нее, и Оливия порывается подняться, однако я обхватываю ее поперек туловища, так что ей не сбежать. Она кричит, умоляет и борется со мной. Ее невразумительные попытки освободиться выглядят поистине душераздирающе. Что бы сейчас ни происходило в ее сне, Оливия умоляет так, словно от этого зависит ее жизнь,– и делает она это голосом маленькой девочки.

Я притягиваю ее к себе, не обращая внимания на грязь и траву, которыми мы перепачкались, и крепко обхватываю руками, чтобы она не вырывалась.

–Все хорошо, Оливия!– отчаянно взываю я.– Все в порядке, поверь мне. Никто тебя не обидит. Это всего лишь сон.

Я повторяю это снова и снова, пока в конце концов она не перестает бороться. Глаза девушки закрываются, и мы лежим вдвоем посреди поля, поздней ночью, пока один из нас погружен в глубокий сон. Я осторожно беру Оливию на руки. Ее спокойное лицо, пожалуй, самое прекрасное, что я когда-либо видел. Какой бы красивой она ни была днем, то, что передо мной сейчас, в тысячу раз привлекательнее: вкои-то веки Оливия такая уязвимая и доверчивая. Из всех людей она положилась именно на меня, поверила, что я не причиню ей вреда, помогу ей пройти через это. Я смотрю в ее лицо и понимаю, что завтра ничего не расскажу Питеру. Я как-нибудь справлюсь со своими демонами.

Вот только… это неправда. Конечно, она по-прежнему ни черта меня не слушает – ни насчет лошадей, ни насчет посуды, ни даже насчет еды. (Хоть сегодня Оливия и не прекращала жаловаться по этому поводу, вчера она съела от силы полпорции.) И все же мне было странно… легко рядом с ней, чего я никак не ожидал. Комфортно. Возможно, именно это так усыпило мою бдительность, что я позволил случиться тому моменту на кухне. Я вспоминаю, как чувствовал ее тело, прижатое к моему, как при этом выглядели ее губы, спелые, словно бы приглашающие,– и я вздрагиваю.

Испытывать к Оливии неприязнь намного, намного безопаснее, чем иные чувства.

Мы с Джессикой идем на ужин в ресторан, а затем сидим у нее дома перед телевизором.

–Ты сегодня как-то рассеян,– говорит она.– Все в порядке?

–Да,– отвечаю я, хоть это неправда.– Просто был долгий день.

В действительности причина в другом. Я злюсь из-за проблем Оливии – однако дело не только в этом. Сегодня вечером я чувствую себя как-то странно неудовлетворенным. Мы с Джессикой пошли в ресторан, который выбрал я, и сейчас смотрим фильм, который я давно хотел посмотреть. Она со мной никогда не спорит, всегда делает именно то, чего я хочу, но все это кажется пустым, словно блюдо, которое не может насытить, сколько бы я ни съел.

А прошлым вечером все было совсем не так.

Мы с Оливией спорили за просмотром телешоу, которое я вообще не хотел смотреть, а когда пришло время ложиться спать, я жалел, что вечер подошел к концу. Тем не менее прямо сейчас, сидя рядом со своей девушкой, я хочу только одного: чтобы вечер с ней поскорее закончился.

–Пойдем спать,– предлагает Джессика.

Отчасти я ищу какое-нибудь оправдание, чтобы убраться отсюда, но почему? Потому что испытываю влечение к студентке, которой всего двадцать один, и при этом она – вечная заноза в заднице с целым ворохом проблем, от понимания которых я еще очень далек?.. Уйти сейчас – все равно что сдаться, а этого я делать не намерен.

Я позволяю Джесс затащить меня в спальню и наблюдаю, как она снимает с себя одежду, а затем начинает снимать мою. «Сосредоточься»,– говорю я себе. Но на деле это оказывается не так просто.

Она лежит подо мной, однако, закрывая глаза, я вижу лишь Оливию – поэтому я стараюсь держать их открытыми. И все равно представляю ее. Как она спала в моей постели, уткнувшись лицом в подушку; как ее волосы разметались во сне и одна длинная нога высвободилась из-под простыни, обернутой вокруг талии, а спина оказалась обнажена. Как потом она села в постели и эта простыня соскользнула вниз…

Последний образ приходит непрошеным – и я достигаю пика, издав хриплый удивленный возглас и стыдясь самого себя в этот момент.

Джессика прижимается ко мне, и я крепко зажмуриваю глаза, желая хотеть быть здесь, но вместо этого представляя, как обнимал Оливию прошлой ночью, пока она плакала.

Потому что с ней я хотел остаться.

А прямо сейчас, с Джессикой, я отсчитываю секунды до того момента, когда смогу уйти. Как делаю всегда.

[- Жаль, что ты  не доверяешь мне. Я просто стараюсь... Тебе было настолько интересно знать?! Ты понимаешь, что сейчас твоё любопытство может сыграть с тобой злую шутку?! - Моя вспышка гнева была столь неожиданной, что на мгновение Лусы теряет дар речи. Пока она тщетно пытается найти слова извинения, на глазах выступают слёзы. В попытке не сделать меня их свидетелем, она отворачивается к окну.
- Зачем? Зачем тебе знать? - Пытаюсь выдохнуть. - Нет, не так. Тебе ли не знать как всё построено в мире шоу-бизнеса? Лусы, мне нет смысла лгать тебе в чём-то. Когда ты уже начнешь понимать это?! И принимать наконец?! - Снова срываюсь. Хочется подойти и обнять, развернуть лицом к себе и с силой сжать её плечи, заглянуть в глаза и увидеть. Что? Злость. Да любое проявление эмоций только не ненависть и отвращение, как тогда.
Затяжное, тяжкое молчание с её стороны угнетает. Наконец она поворачивается ко мне.
- Фотографии ты тоже видела?
- Да. - Лусы явно ждёт новой вспышки гнева, но я всего лишь прикрываю глаза и сжимаю кулаки, качая головой со стороны в сторону. И снова молчание - долгое, непереносимое.
- Я очень устал. И надо поспать. Я останусь здесь, но буду в соседней палате. - Останавливаюсь в дверях, но не оборачиваюсь. - Извини, что снова повысил голос, Лу.]

После Нового Года прошло пару дней. После поздравления в WeChat-е, от Лусы больше не было ни слова, только мои сообщения. Перед праздником мы расстались не на самой хорошей ноте. И я снова и снова проигрывал в мыслях случившееся. Всё шло как-то не так. Мне никак не удавалось поговорить с ней спокойно. Со временем мне, может, это и удалось бы, но время было не на нашей стороне. Срывался. Повышал голос. Кричал. Кричал и понимал, что проблема во мне. Именно сейчас, когда карьера вышла на новый виток и открылось столько возможностей, я хотел дать задний ход. Отмотал бы время назад. По максимуму. В самое начало. Туда, где мы - пара студентов, которые вдруг поняли, что какая-то неведомая сила тянет их друг к другу и завершение этого эмоционально-мыслительного процесса понимания и принятия они решили скрепить поцелуем.
Я знаю: то, что я оставался ночевать в больнице, проводил с Лусы все свои свободные дни и даже часы, заезжал в перерывах между встречами и съёмками, выглядит плохо. В какой-то степени я понимал слова своего менеджера о том, что таким поведением рискую своей работой, в то время как она доставляет мне лишь одни проблемы. Знал бы он, что я всё решил для себя ещё 17 декабря 2024 года. Только вот забыл сказать об этом вслух. А что будет после того, как я озвучу решение? Равносильно, что прыгнуть с самолета без парашюта - что от тебя останется, можно только гадать. Напиться бы сейчас. Может быть тогда в моей голове сами по себе встали бы на места все обстоятельства, причины и следствия нашего нынешнего положения с Лусы и все решилось как по мановению волшебной палочки? Ха! Как бы не так.
- Давай же, Лусы, возьми трубку. - Но в ответ тишина. Со злостью бросаю телефон в кресло, с которого только что встал. - Зачем ты так? - Понимаю, что сейчас она как натянутая струна, и боюсь, что Лусы вопринимает все мои слова неправильно. Кажется или действительно я люблю её столько, сколько помню себя? Или даже раньше? Мне кажется, люди испытывают любовь еще до того, как начинают думать о человеке как о чём-то большем. Она или есть или нет. Но в нашей любви с Лусы неизменным спутником была боль. И я мирился с ней всё это время, будто с головной болью с похмелья. Но сейчас боль разрослась, стала такой большой, что не давала спать ночами, заставляла ворочаться с боку на бок. Когда же сон всё-таки брал своё, сны мне не снились. .
Помню, что у меня было пару свободных дней, но, для полной уверенности, уточняю у менеджера. Как только он подтверждает мои догадки, заказываю билет в Чэнду и звоню охраннику, предупреждая, что он нужен мне на несколько дней. - Нет. Ты один. Это неофициальная поездка и шумиха мне нужна. Нет, без багажа. Да, налегке. Обычный рейс. Ты слышал, что я сказал? Без шумихи. - Как же раздражает эта недоступность свободы. Что странно. Ведь сам выбрал вариант невозможности. Собственноручно загнал себя в ловушку. Где не только запреты и условия, но и свои же страхи и комплексы мешают жить так, как просит сердце. А сейчас отчаянно боролся с тем, что не могу позволить себе быть собой. И быть с той, с которой хотел быть. Лусы - цепь, ключ от которой давно выбросил, что бы не сорваться, что бы не раскрыться, что бы оставаться загадкой для окружающих. Мы - клетка, о прутья которой бился столько времени и каждый раз, сломав несколько, всего одно неверное слово и на их месте вырастало десяток новых. Нет, не устану.
Набираю сообщение в WeChat-е, но не отправляю. Уличные фонари вступают в состязание с неоновыми вывесками по мере того, как солнце склоняется всё ниже к горизонту, окрашивая небо на западе в ярко-красный цвет. Водитель такси перестраивает машину во второй ряд и теперь едет среди плотного транспортного потока, ползущего от перекрестка к перекрестку. В старой части Чэнду движение всегда затруднено. Я помню. Память - непрошеная гостья, потерянная родственница, которую тяжело прогнать. При первой встрече Лусы показалась мне девушкой, плюющей на всё с гигантской сэквойи. Я так и не понял тогда, откуда она появилась, когда на меня налетел ураган и с радостным визгом поцеловал в щеку. Как оказалось, Лусы спутала меня с одногруппником, у которого в тот день был день рождения. Улыбаюсь, вспомнив тот давний эпизод знакомства.
Прошу таксиста не поворачивать на  улицу, где жила семья Лусы и отпускаю охранника. - Слушай, думаю, я смогу пройтись и сам. О, да. А с тобой я не привлеку внимания? Считай, у тебя выходные. - Забираю небольшой рюкзак и направляюсь в сторону дома. Сухой, зимний ветер гулял сейчас улицами Чэнду. Вроде тепло, а через пару часов после захода солнца можно было и окоченеть. Останавливаясь перед входной дверью, зябко повожу плечами, то ли от холода, то ли от страха своего нынешнего положения. Рухнуть всё может в секунду. пшик и всё. Вот только... важно ли это? В чём тогда смысл? Страх парализует. крепко запертые в тайнике памяти мечты, надежды и чаяния последних лет, тени несбыточного лишь усиливают боль. И гнев.
На автомате здороваюсь с родными Лусы, поздравляю с праздниками, извиняюсь, что без подарков, но обещаю исправиться. Улыбаюсь, отвечаю на вопросы, но, все и всё понимают и, наконец, отпускают меня. По непонятной причине в жилах неожиданно вскипает кровь. меня бросает в жар, накрывает множеством самых разных эмоций, которые сейчас ну никак не проанализировать. Собираюсь с силами, пытаясь сохранить спокойствие.

Привет, друзья! Сегодня я хочу поделиться с вами одним из тех дней, которые остаются в памяти надолго. Это было утро, полное ожиданий и волнения, ведь я собирался встретиться с невероятной Девой Кассель для совместной фотосессии в Шанхае в рамках кампании для Cartier.

Я проснулся рано, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь занавески. Вдохнув свежий утренний воздух, я почувствовал, как волнение нарастает. Завтрак был простым, но сытным: я выбрал омлет с овощами и чашку крепкого кофе. Этот ритуал всегда помогает мне настроиться на рабочий день. Мне нравится, когда утро начинается с чего-то вкусного и питательного, это дает заряд энергии и положительных эмоций.

После завтрака я быстро собрал свои вещи и отправился в путь. Шанхай, как всегда, меня впечатлял. Город был живым, наполненным звуками и ароматами, которые только усиливали мое волнение. Я ехал в фотостудию, представляя, как пройдет день. Каково это будет — работать с Девой Кассель, одной из самых талантливых и харизматичных моделей нашего времени?

Когда я наконец добрался до студии, атмосфера была напряженной, но в то же время дружелюбной. Вокруг меня суетились гримеры и стилисты, и я почувствовал, как адреналин закипает в крови. В этот момент я увидел Деву, и она, безусловно, оправдала все мои ожидания. Её улыбка была такой же яркой, как и её образы на страницах модных журналов. Мы обменялись приветствиями, и я был приятно удивлен, как быстро наш разговор стал легким и непринужденным.

Мы начали обсуждать концепцию фотосессии, и я был поражен тем, насколько она профессиональна. Дева делилась своими идеями, и я заметил, как она увлеченно говорит о моде и искусстве. Это было не просто рабочее взаимодействие, а настоящая творческая коллаборация. Мы оба понимали, что работаем над чем-то особенным, и это чувство объединяло нас.

Когда фотосессия началась, я чувствовал себя как никогда уверенно. Мы с Девой работали в идеальной гармонии, каждый кадр получался живым и полным эмоций. В какой-то момент, когда мы позировали для очередного снимка, произошло что-то неожиданное. В студии, где мы работали, была открыта дверь, и в этот момент в помещение внезапно влетела птичка! Она кружила вокруг нас, словно желая стать частью нашей съемки. Мы оба остановились и посмотрели на неё, а затем разразились смехом. Эта веселая ситуация разрядило атмосферу, и мы продолжили снимать с еще большим энтузиазмом.

Работа с Девой была не только продуктивной, но и невероятно веселой. Мы обменивались шутками и идеями, и это создало особую атмосферу на площадке. Каждый новый кадр был полон жизни, и я понимал, что именно такие моменты делают нашу работу по-настоящему уникальной.

В перерывах между съемками мы продолжали общаться. Я узнал, что Дева любит путешествовать и открывать для себя новые места, и у нас оказались общие интересы. Мы обсуждали любимые города и места, где нам хотелось бы побывать в будущем. Это было удивительно, как быстро мы нашли общий язык и как легко нам было общаться.

Когда фотосессия подошла к концу, я понял, что этот день стал для меня не только профессиональным, но и личным достижением. Мы с Девой создали что-то удивительное, и я с нетерпением ждал, чтобы увидеть результаты нашей работы.

Утро, завтрак, поездка в фотостудию — все это превратилось в день, который я запомню надолго. Работать с таким талантливым человеком, как Дева Кассель, было настоящим удовольствием. Надеюсь, что впереди нас ждут еще много совместных проектов и веселых моментов на съемках.

Спасибо вам за то, что были со мной в этот день! Оставайтесь на связи, впереди много интересного! ✨📸

2014 - Дилан переезжает в Чэнду, поступает в профучилище
уже тогда можем их свести, т.к. Дилан обожает баскетбол и на каком-то уличном матче пересеклись и бздынь, любовь с первого взгляда? по 15 то лет деткам))) ток исполниться 16
2015-2016 - хорошие друзья с намеком на что-то большее или уже встречаются? букетно-конфетный период
2016 - Лусы участвует в шоу талантов "Super Girl Voice 2016" и, если правильно понимаю, начинает сниматься в дораме, во второстепенной роли: Дилан стал победителем первого конкурса «Звёзды кампусов Сычуаня», который проводился при поддержке различных университетов и колледжей[ можем приписать, что Лусы тоже там уваствовала, кто знает) всё ещё хорошо_прекрасно
2017 - выходят две дорамы с Лусы, в июне Дилан побеждает в конкурсе "Супер Айдол" и тоже полностью вступает на скользкую дорожку шоу-биза
начинается первое юношеское чувство ревности, которое ото вспыхивает, аж шум в голове, но с тем же юношеским упорством и верой друг в друга они вместе. но начинают меньше видеться, как на фоне занятости, так и скрываясь от своих агенств. у Дилана съемки Метеор Гарден их там всех запёрли что-то типа как в дом-2))) они жили в домиках и бла-бла-бла
2018 - у обоих две прорывные дорамы, промо-кампании, фото-съёмки и т.д. начинаются взаимные обидки, ссоры. НО! на др Лусы Дилает предложение съехаться. начинается новый виток отношений и своя прелесть игры в прятки как от агенств так и от папарацци. такое себе тихое счастье в их гнездышке?
2019-2020 - карьера идет в гору, в жизни мур-мур-лямур. но агенства узнают и начинают их по-тихому прессовать. случается ковид, месяц или два они оказываются один на один и "программа дает сбой" (как раз наш эп) отношения переходят в стадию привычки?
2021 - где-то под конец лета 2021 Лусы делает тест на беременность и он показывает две полоски. шок. отдаляется от Дилана, но потом все таки признается. второй шок. стадия принятия и потом вроде как вау, все будет ок но узи говорит что ошибка вышла (или выкидыш???) и всё. самокопание в себе. у Дилана свои заморочки + начина.тся съёмки орхидеи и дьявола и он выпадает из жизни Лусы как раз в тот момент когда наоборот бы вместе выйти из ситуации, но нет. и на рождество, когда Дилан возвращается со съёмок на пару дней в непонятках куда делась Лусы и почему не отвечает, ему прилетает смс - нам не по пути/давай расстанемся. что-то такое.
2024 - в декабре, после того как все сми кричат о случившемся на съёмках с Лусы Дилан начинает практически жить в больнице. но 28.12.2024 у него большой концерт и он готовится к нему и уезжает. Лусы за несколько дней до этого выписывают. и она опять выпадает. присылает только смс с поздравлением. ну и дальше то что мы играем.
можем прописать кое-что наперед

Смотрю на девушку, сидящую напротив меня и в голове набатом бьётся одно желание - снова ощутить как она, уткнувшись носом в шею в области ключицы, сжимает пальцы в кулаки, сминая при этом мою футболку, а я сильнее прижимаю её к себе; снова сказать спасибо за приготовленный ужин и, проходя мимо, без предупреждения склониться над ней и, почти невесомо коснуться её губ своими; снова разрешить ей отругать или обидеться на меня, а затем сидеть друг напротив друга и возмущенно сопеть; снова неожиданно поцеловать и только улыбаться сквозь поцелуи, когда Лу начинает отвечать сердито, но так страстно; и снова наблюдать за ней неотрывно, как тогда, в те несколько недель, когда мне сначала будто коленом под дых засадили, а потом будто сладкий мёд разливался по венам. И следом горькое понимание - это не может быть правдой. Последнее воспоминание было лишним. Оно застаёт меня врасплох, заставляет замереть, перестать дышать и уставится взглядом в одну точку. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Не сейчас. По позвоночнику пробегает мороз. Ну почему сейчас? Зачем? Столько времени не вспоминать о таком коротком, но таком жестоком обоюдном обмане, что бы что? Что бы именно сейчас добавить лишнего негатива в мой и так наполненный хаосом мозг? Что бы я чувствовал себя еще хуже? Но куда уж больше?
- Прости меня. - Шепчу, надеясь, что Лусы услышит меня. Надеясь, но не веря. За всё время, с момента моего появления в больнице, она лишь несколько раз осознанно разговаривала со мной. В основном же я видел в её глазах пугающую пустоту и не всегда был уверен, осознает ли она моё присутствие. Просто тихо сидел рядом, почти наяву ощущая чудовищный холод, исходящий от неё и пробирающий до мозга костей. Несколько раз мне в голову приходила мысль просто встать и уйти, но Лу будто чувствовала и предупреждающе касалась моей руки или дергала за рукав, без слов уговаривая остаться. Давая надежду. А я... Я был беспомощен в своей невозможности помочь ей, забрать или хотя бы уменьшить боль. Медленно выдыхаю. Вот и отличие между нами в том, что я не ждал от жизни несчастий и думал, что, когда они случаются, всё можно исправить. А ей всё это время было известно, что это не так.
– Не нужно было звонить, я думала намеки ты понимаешь. Уходи, я не хочу тебя видеть. - В комнате тепло, но после слов Лусы, мне становится зябко. Резко поднимаюсь с колен и, втягивая голову в плечи, прячу руки в карманы толстовки и делаю шаг назад. Хоть какое-то подобие расстояния. Эта моя воробьиная поза всегда сильно раздражала Лу. Она считала, что так я становлюсь похожим на одного из надутых золотых сыночков зажравшихся богатеев, которому не выдали очередной пакетик порошка — успокоиться, расслабиться и отпустить ситуацию. Обычно же эта поза означала, что у меня на уме какая-то скверна, но не хочу её обсуждать. Боюсь, что мне бы не помешал сейчас такой пакетик. Наверное. Только это не панацея. это признание слабости. Но я родился на стыке двух знаков зодиака — стрельца и козерога и был упрямым сколько себя помню. Поэтому и отказывался уступать всегда и везде. Как сейчас, например. Человек, которого я любил и который, как хотелось верить, любил меня, находился рядом. Здесь и сейчас, Только руку протянуть и вынуть из волос ненужные шпильки; сунуть их в карман и, самое лучшее, что можно сделать с её волосами – это просто поправить их дрожащими руками, распустить и перебирать локоны пальцами. Нельзя.
Так много нельзя тогда и так мало можно сейчас. – Извини, я снова перегнул палку. Я должен был разрешить ситуацию по-другому. - Её глаза удивленно распахиваются, а затем уголки рта печально опускаются. Она отводит взгляд. Я ожидал такой реакции. Мои слова вызывают у Лу неловкость. При встрече с угрозами или жестокостью никто не держится увереннее, чем она. Однако стоит кому-то извиниться или проявить к ней хоть каплю доброты – и Лу чувствует себя так, словно вдруг оказалась на чужой планете. Похоже, она видит в себе лишь самое худшее и считает, что не заслуживает ни от кого никакой помощи. Тем не менее в ней есть что-то такое, из-за чего мне хочется отдать ей все, что у меня есть. Хочется вытащить её из нынешней ужасной реальности, положить конец её кошмарам, защитить от всего плохого, что может и будет подстерегать её. Нас. Как бы я хотел исправить всё то зло, что ей когда-либо причинили. Отменить ту боль, что причинил я сам.
Отмотать бы время назад. Переиграть некоторые сюжеты жизни... Но, мечты таких людей как мы с Лусы, всегда останутся только мечтами. Мы – актёры. Знаменитости. На виду у всех. И  шторм шоу-бизнеса уже захватил нас, закрутил и несколько раз швырнул о скалы. Да, нам повезло в одном. Люди всю жизнь проводят в поисках любви, желая, ожидая, разыскивая её, и очень часто так её и не находят. Но, в свой срок, она постучалась в наши двери и заявила: "Вот она я, берите меня, я ваша". И, раз уж она пришла, как мы могли отвернуться? Или сказать: "Не сейчас. Может, попозже". Мы не стали откладывать на потом, зная, что открывшаяся возможность, вполне вероятно, никогда не повторится. Пока не ранили… Пока не покинули… И с тех пор по кругу, по замкнутому кругу. Друг за другом, друг от друга. Вместе. Порознь. Со стороны могло показаться, будто наши жизни вовсе не соприкасаются. И это действительно было так или почти так.
Присаживаюсь на корточки, скрещивая руки и пряча ладони. Защитная поза как говорят психологи. Усмехаюсь, ожидая от Лусы чего угодно. Оказавшись совсем близко, стараюсь смотреть прямо в глаза, а не на приоткрытые губы девушки. – Позволь мне просто убедиться... - Мысль или я сказал это вслух? Всё-таки вслух, Слишком близкое расстояние не оставляет мне и шанса на попытку сдержаться, лишает последних искр внутреннего равновесия. Подавшись вперед, протягиваю руки и обхватываю ладонями лицо Лу. Большими пальцами слегка надавливаю на скулы и замираю, когда она морщится. От боли или ей неприятно? Хмурюсь от мелькнувшей мысли, что ей может быть неприятен факт именно моих прикосновений. Не убираю руки, ведь простое прикосновение к коже пробуждает во мне другие чувства. Те, что я не должен испытывать в сложившейся ситуации. Поддержка – единственное, что я могу и должен предложить ей сейчас. И этого совершенно недостаточно.
Один, уже бывший друг, не так давно  сказал мне, что на свете не найдется ни одного человека, который будет готов тратить время, ухаживая за своим больным любимым. И ни один мужчина теперь не посмотрит на Лусы заинтересованным взглядом. Всё, на что она могла рассчитывать в будущем после случившегося с ней - внимание сиделок, совершенно равнодушных к тому, кем она была и чем отныне стала. Ведь депрессия - клеймо, показатель слабости и невозможности справиться с проблемой самостоятельно. И в этом мире - мире, полном удовольствий, наслаждений, ярком, красочном мире здоровых людей - для неё теперь нет места. Потом он снисходительно добавил, что если кто-то и сжалиться над ней, то уж точно никогда не будет испытывать к ней ничего похожего на любовь. Я готов заглаживать свою вину столько, сколько потребуется. Я совершенно случайно сломал ему нос ударом мяча на благотворительном баскетбольном матче за день до Нового года.
Хочу поцеловать Лу. Я хочу этого так сильно, что кровь закипает в моих венах, а все разумные мысли вылетают из головы. Это моё чувство повисает между нами, словно омут, который затягивает так быстро, что борьба кажется невозможной. Наклоняюсь к ней, всего на секунду, сильнее сжимая пальцами её лицо. Замечаю, как напрягаются плечи и резко отдёргиваю руки, практически отскакивая от Лусы. - Нет, не уйду. Один раз ушёл. Отпустил ситуацию, как советовали. И где мы теперь? Ты не хочешь меня видеть, а я тебя хочу. И думай, что хочешь. Или не думай, а говори. Лучше говори, Лу. Давай поговорим? Или накричи на меня. Злись на меня. Или побей. Помнишь, как раньше? Дай мне повод. - Я прислоняюсь спиной к стене и закрываю глаза, почему-то только сейчас осознавая, насколько же она была одинока всё это время. Разозлись. Верни ТУ себя, И всё встанет на свои места.

[indent] Оставить прошлое там, где ему самое место, в воспоминаниях, и нет смысла тащить это в новую жизнь. И ведь ты правда хочешь оставить все там, но прошлое само решает, что ему необходимо ворваться в твою жизнь и вновь разрушить то хрупкое, что тебе удалось собрать. Лусы не понимала зачем Дилан здесь? Где - то в отдалении своего затуманенного лекарствами мозга, она помнит, что он с ней больнице, и возникает тысяча вопросов для чего он появился вновь. Не считая случайной переписки, они практически не пересекались, за эти годы они уже успели стать чужими. Лу не хочет задавать вопросов, ведь не хочет услышать того, что ей не понравится. Не хочет давать даже шанса, на оправдание этих людей. Потому, что винит каждого из них, как и себя в произошедшем с ней. Почему никто из них не увидел, как она тонет, как погибает день ото дня. Почему позволили всему этому случиться? Почему именно те, кто был для нее всем? В отличии от них агентство никогда не скрывало, что для них она не человек, ни личность, что у нее нет ни чувств ни проблем, для них она источник денег, и останется такой, как компьютер, который не устарел, а как только появится более новая модель остается только утиль. Но они же были другими, говорили слова любви и поддержки, именно они дарили ей ощущение безопасности и теплоты. Почему? Она задает этот вопрос в тысячный раз и не может найти внутри себя ни одного ответа, может она слишком к ним критична? Нет, девушка права в своих суждениях, поэтому надо держаться от них подальше. Лусы выработала стратегию и планирует ее придерживаться, но одно — это выстроить границы себе в голове, а другое игнорировать внешние факторы. Первая линия защиты рассыпается в момент, когда она слышит тихие извинения, ей так хотелось их услышать в течении тех нескольких лет, но имели ли они сейчас хоть какое-то значение? Лу не привыкла к такому, не знает, как реагировать, удивляется испытывая смятение, ведёт борьбу внутри, но все же пытается оставаться безразличной. Не получается, особенно когда он нарушает ее границы, сердце пропускает несколько ударов, такие родные прикосновения. Зачем все это? Лу, молча выжидала, что будет дальше, чего он хочет добиться, выискивает подвох и выжидает. Шумно выдыхает, чтобы справиться с эмоциями, не получается. Ей одновременно хочется и вырваться из этого плена и остаться в нем навсегда. Что же ты задумал Дилан Ван? Они слишком изменились за это время, девушка уже не могла читать его как открытую книгу, но не хочет верить в искренность его намерений, она ищет вновь и вновь подвох. Не находит, но еще больше раздражается от того, что так реагирует она взрослая девушка, у нее есть жизненный багаж, который не каждый унесет. Так почему она так реагирует, нужно чтобы он держался подальше. 
[indent] Лу хотела просто отклониться, но получилось, как -то резко, как будто бы она сбежать от него хотела, а он от нее отлетел, как ошпаренный.
Лусы отметила про себя, что ее устраивает такая реакция, но не слова, что он говорил. Надо остановить этот поток слов, пока она не смягчилась и не признала капитуляцию. Лусы встает с кровати, слишком резко, у нее слегка кружиться голова, она упирается рукой о тумбочку для равновесия, а вторую выставляет перед, чтобы он не подходил. - Я сама. Ты хочешь, чтобы мы поговорили, а ты уверен, что хочешь это услышать? Лу изгибает бровь, но смотрит прямо ему в глаза. Для чего прятаться, их разговор неизбежен должен же он был когда -то состояться. Лу хоть и с трудом, но подходит к Дилану,  привстает на носочках, это была ее привычка, так она всегда чувствовал защищённой рядом с ним, но в данный момент это скорее слабая попытка держаться наравне, вот только держать равновесие ей сложно, она кладет ладонь ему на грудь. Теперь они в равных условиях один, один. Наклоняется к его уху и говорят тихо, чтобы никто кроме них двоих не услышал, хотя черт знает зачем она это сделала, ведь в комнате она были вдвоем. Импульсивное желание? Не больше.
-для чего ты здесь? что ты хочешь услышать, хочешь успокоить свою совесть, чтобы я сказала, что ты не виноват? Вы все виноваты, вам не оправдаться. Я здесь и судья и прокурор, и суд присяжных, и я признаю тебя виновным в безразличии и слепоте.  Я любила тебя, а ты даже не смог заметить, что, что-то не так, ты считал, что я накручиваю себе, когда о тебе и девушках появлялись статьи, а ты думал какого мне, и какими слабыми были твои оправдания? Лу с трудом удается подавить усмешку. – Или, когда я ушла у тебя все было просто, а задумывался почему мое решение было таким? Как давило агентство? Нет, я отвечу за тебя ты ни о чем не думал. Даже сейчас ты не дал мне права выбора, хочу я видеть тебя или нет. Я не помогу тебе отмолить грехи, это в церковь. Лу затихает на мгновение, осознав что  сама понемногу попадется с ловушку, которую  хотела его загнать все это время. Она больше не врет сама себе, Лу знает, что хоть он и остался для нее единственным кого она смогла впустить в свое сердце им дальше не по пути, они слишком разные. – Я могу стать тебе другом, она пожимает плечами, она все еще чувствует его равномерное сердцебиение  и тепло под своей ладонью, ее это сбивает,  путает мысли, но необходимо держаться. – Ведь есть вариант, что нам придется работать вместе, ведь лишь вопрос времени, когда я вернусь к работе.
С этими словами, она отходит от него и прихватив со стула кардиган, идет в сторону двери.- Пошли, мама сейчас ужинать нас позовет. Лусы пытается вести себя непринужденно, как будто ничего сейчас не произошло.